Жительница Орла попросила через газету поблагодарить космонавта Александра Мисуркина и еще нескольких людей за помощь. Ей помогли собрать деньги для приемного ребенка с серьезными заболеваниями.
Выбрала маму и папу
– Мы с мужем давно держим шефство над Домом ребенка. Но вопрос о приемном ребенке не стоял — у нас есть родная дочка, которая была к тому моменту уже почти взрослой. Сама я всю жизнь проработала в органах безопасности, подполковник в отставке.
Както в День защиты детей мы приехали в Дом ребенка и спросили, какую помощь оказать. Мне предложили, если есть возможность, купить жалюзи в игровую комнату. Чтобы замерить окна, нас повели в группу к совсем маленьким деткам — с рождения до полутора лет. Обычното мы помогали детям из старшей группы.
Там было много детишек, но наша Машенька сама нас выбрала, подползла и попросилась на руки сначала к супругу, потом начала его обнимать, целовать. Через пять минут переползла ко мне. Самое интересное: она была рыжая и кучерявая — похожая на меня. А воспитатели вместе с логопедом стояли и плакали, потому что до этого она не шла на контакт вообще ни к кому и вдруг оказалась у нас на руках.
Приезжаем домой, ложимся спать — не можем уснуть. Как оказалось, думали оба об этой девочке. Он мне: «Сейчас наша дочка вырастет — останемся мы одни. Давай сделаем счастливым хотя бы одного ребенка, который больше никому не нужен?». Я ему: «А я боялась тебе предложить!».
Так мы взяли в семью девочку. Тогда ей было год и два месяца, сейчас уже десять лет.
Страшный вердикт
Когда ее забирали, нам сказали, что у нее хорошее здоровье. Однако уже к четырем годам мы выявили у нее врожденный порок сердца, делали в Москве операцию.
А года три назад стали понимать, что ребенок развивается не в соответствии со своим возрастом. Еще я начала замечать у нее «залипания» – она может «зависнуть», уставившись в одну точку, и ее сложно растормошить.
Повели обследовать по всем врачам, оказалось, что у нее задержка психического и речевого развития. Также нашли задержку роста на уровне гормонов — если это не лечить, может на всю жизнь остаться низкорослой и, самое страшное, – эпилепсию невыявленной формы.
С тех пор ее лечим. Едем к одному врачу – он назначает одно лечение, к другому врачу – он назначает совсем другое. Лечение несогласованное, результаты нестабильные или их вообще нет.
А ребенок все больше отстает от школьной программы, у нее случаются вспышки гнева. Я ее перевела на индивидуальное обучение, но в классе — чтобы не вырывать из социума. Тем более, что девочка добрая, общительная, активная, в классе ее любят, а во дворе вообще называют «девочкапраздник». Как только мы выходим гулять, к ней подбегают малыши — она любит с ними возиться и играть.
Когда в последний раз мы ездили в Москву, профессор, светило науки, вынес вердикт, что заболевание неизлечимо и проще опустить руки.
Последняя надежда
Так получилось, что моя мама — близкая знакомая космонавта Александра Мисуркина и его семьи с тех пор, когда он еще жил в Орле. Во время одного из приездов он узнал о нашей ситуации и сказал нам: «Опускать руки нельзя. Попробуем собрать консилиум, чтобы полечить ребенка. Тем более, что эпилептических припадков у нее до сих пор не было. Может, с ней чтото другое».
Через два дня он перезвонил и рассказал, что вышел на фонд «Метелица», руководителем которого является Светлана Самара, сама мама шестерых детей, уроженка Орловской области. Фонд как раз помогает детям с инвалидностью.
Нам нашли специализированную клинику в Москве. Однако за две недели обследования нужно заплатить больше трехсот тысяч рублей.
Мы не могли потянуть такую сумму — за прошедшие два года потратили все сбережения, что у нас были. Фонд открыл благотворительный счет для Машеньки. Однако всю сумму собрать не удавалось. Тогда Александр Мисуркин снова подключился к решению проблемы.
Он познакомил нас с руководством московской частной школы «Ника». В этой школе часто проводятся благотворительные акции, а директор тоже из Орловской области. Буквально за неделю они собрали для нас недостающую половину суммы. И сразу перевели ее нам.
Через неделю мы уезжаем в Москву на консилиумное обследование, к которому подключатся шесть врачей разных направлений. Это последняя соломинка, за которую мы хватаемся.
Чудесная история
Пожалела ли я, что взяли девочку из Дома ребенка? Нет, никогда. Мы ведь могли ее назад отдать… Да, когда нам поставили страшный диагноз, был момент паники, но я точно знаю, что это моя дочь и я все для нее сделаю! И боюсь того, что объявится ее настоящая мать…
Да, девочка находится под опекой. Мы хотели ее удочерить. Но когда она начала болеть, подумали, что раз она «социальный» ребенок, будет легче добиться помощи в лечении, достучаться до когото. И если у ребенка есть возможность в будущем получить квартиру от государства, зачем ее этого лишать?
Я считаю всю эту историю чудом. Добро все же существует в мире! И, наверное, оно возвращается: мы много помогали Дому ребенка, теперь ктото помог в беде нам…
Не знаю, как еще отблагодарить всех этих людей кроме как через газету рассказать о них. Люди должны знать, что в мире есть добро, что мир не такой жестокий, как нам кажется! Когда незнакомые просто так оказали нам помощь, я плакала. Не могла поверить, что такое может быть. А еще, когда Светлана Самара узнала, что у меня сахарный диабет и больные ноги, она пообещала при необходимости возить меня на машине.
Главный человек в этой истории, конечно, Александр Мисуркин. Когда из школы «Ника» перевели деньги, я спрашивала: «Как отчитываться об их расходовании?». А мне ответили: «Ничего не надо. Когда такой человек, как Мисуркин просит, мы доверяем». А это ведь дорогого стоит, правда?
Подготовила Елена Маслова
В интересах несовершеннолетней имя ребенка изменено.
