Врач-инфекционист больницы им. Боткина Елена Афоничева, которая работает с пациентами с COVID-19, рассказывает о своих рабочих буднях.
– Елена, расскажите сначала о себе. Сколько лет вы работаете в больнице? Почему решили стать именно врачом-инфекционистом?
– Я работаю пять лет. С каждым годом убеждаюсь, насколько это интересная врачебная специальность. Каждая инфекция по-своему необычна, у разных людей часто протекает по-разному, дает разные осложнения. Постоянно нужна диагностика, все время нужно сравнивать, много думать.
– С началом пандемии ваша повседневная жизнь и работа сильно изменились?
– Кардинально. До этого я совмещала три места работы: основное в отделении и два дополнительных — в детской поликлинике и санавиации (оказывала консультативную поддержку в других медучреждениях). Теперь же работаю только в отделении по особому режиму.
– Как проходит ваше дежурство? Какой график работы?
– Мы работали сутки через двое почти полтора месяца. Это было очень сложно. Сейчас на помощь нам пришли врачи из других больниц и поликлиник. Они помогают в дневные смены, потому что количество больных довольно быстро увеличивается. Так что мне ослабили график — остались только ночные смены. Мы заступаем на работу около 17 часов, проводим ежевечерние обходы «ковидных» больных, принимаем вновь поступивших в течение смены. Не всем заболевшим требуется госпитализация — консультируем тех, кто лечится на дому.
– Сколько «ковидных» больных сейчас приходится на одного врача в больнице?
– Сложно сказать, цифра меняется. Пациентов под двадцать, наверное, есть. Эта болезнь требует длительного лечения.
– Как определяете, нужна ли заболевшему госпитализация или он может лечиться дома?
– На момент поступления оцениваем степень тяжести заболевания: температура, уровень кислорода в крови, жалобы, анамнез. Также уточняем, контактировал ли человек с больными COVID19. Если раньше при малейшем подозрении госпитализация следовала немедленно, то после того как больных стало поступать от 15 человек в сутки, оценка степени тяжести заболевания вышла на первый план при принятии решения. Ну и плюс — желание больного. Некоторые отказываются госпитализироваться. При этом такому больному все равно показан жесткий карантин. Он подписывает бумаги, что ознакомлен с режимом самоизоляции, должен находиться дома под наблюдением участкового врача.
Примечательно, что больные, у которых наблюдается средняя степень тяжести, могут стать «тяжелыми» в течение 2-3 дней. Пневмония может развиваться весьма стремительно. Бывают случаи пневмонии, которая выявляется только на снимке или по лабораторным показателям, но проходит без симптомов.
– Как врач защищен от заражения? Что нужно, чтобы войти в отделение, где лежат «ковидные» больные?
– Отделения, где находятся пациенты с новой коронавирусной инфекцией, условно называются «грязной зоной». Задача — не допустить распространения болезни. Мы, врачи и медперсонал, после того как выходим из «чистой зоны» больницы, попадаем в так называемый «шлюз». Там надеваем спецкостюм, получаем обработанный фонендоскоп и другие инструменты. Когда заканчиваем работу, заходим в первый шлюз «грязной зоны», где можем снять костюм и маску. Складываем их в специальные баки. Затем заходим в спецпомещение для дезинфекции. Потом — последний шлюз, где можем еще раз умыться, помыть руки, переодеться. Только после этого выходим в «чистую зону». Смена длится с пяти вечера до восьми утра. Практически все это время мы проводим в спецкостюмах.
– Трудные пациенты встречаются?
– Все люди разные, у всех свои особенности характера… Для меня самое удивительное то, что многие пациенты до сих пор не верят в этот вирус и не обращаются за медицинской помощью, пока не становится совсем плохо. И даже после этого некоторые пытаются избежать госпитализации и утверждают, что мы их удерживаем. Некоторые требуют особых условий лечения — хотят быть одни в палате. А были люди, которые вели прямые эфиры в соцсетях, высмеивая при этом труд врачей. Сами понимаете, как это неприятно… Агрессивные пациенты тоже бывают, хотя серьезных прецедентов пока не было.
– А самые радостные моменты какие?
– Выписка, конечно же! Особенно тех больных, кто находился на ИВЛ. Это, можно сказать, гордость больницы, потому что таких больных очень тяжело вести. Еще — когда «тяжелые» больные переходят в состояние средней степени тяжести. А самое замечательное для врача — когда больные прислушиваются ко всем рекомендациям и облегчают нам работу.
– После смены вы возвращаетесь к семье или живете отдельно?
– Я живу с мужем и да, возвращаюсь в квартиру, где мы живем с ним. С родителями, бабушками и дедушками я не вижусь совсем.
– Вам не страшно заразиться новым коронавирусом?
– Знаете, сначала было страшно, потому что не знаешь, что от этого ждать, как ты перенесешь инфекцию, как общаться с коллегами, как идти домой… Сейчас мы уже чувствуем себя более уверенно. Однако все равно, когда сдаешь анализ, переживаешь немного. Его мы сдаем раз в десять дней, результат узнаем в течение дня.
– Устаете после смены?
– Если честно, то да. Помногу часов работать в костюме непросто, особенно, когда стоит жаркая погода. Элементарно запотевают очки. Тяжело не только физически, но и морально — много людей, большой объем работы, большая ответственность. Но для отдыха у нас есть выходной, чтобы прийти в себя. Мы его называем «отсыпной». В любом случае, это наша работа. Мы ее себе выбрали сами. Где сейчас работается легко? Облегчить нам работу могут все жители города — достаточно избегать контактов, носить маску и перчатки, мыть руки, соблюдать дистанцию.
– У вас не было мыслей бросить все, оставить работу?
– Ни в коем случае! Я наоборот переживаю: если заболею, подведу коллектив.
Елена Маслова
