О том, кто такие аутисты, почему обычным людям надо знать о них и как с ними общаться, рассказывает дефектолог, специалист реабилитационного центра «Равные», мама ребенка-аутиста Ольга Крупская.

– Ольга Константиновна, зачем нужен специальный день распространения информации об аутизме?

– В последнее десятилетие количество людей с аутизмом сильно выросло. Их прирост определяется не единицами. Если 20 лет назад статистика насчитывала 1 человека с аутизмом на 1000 обычных, или как их принято называть в психиатрии, нормотипичных людей, то сегодня это уже каждый 40­й человек в мире.

– Растет количество таких расстройств или их просто стали лучше диагностировать?

– И то, и другое. Безусловно, диагностика стала лучше. Раньше таким детям ставили диагноз «шизофрения» или вообще не обращали внимания на их особенности. Сейчас бывает даже избыточная диагностика, когда за аутизм принимают просто особенности личности ребенка. Аутизм диагностируется только у детей в определенном возрасте. Так что диагностировать аутизм уже у взрослого человека нельзя. Симптомы аутизма могут быть очень разными. Прежде всего, это проблемы с речью, социальной коммуникацией, стереотипные, повторяющиеся действия. Например, ребенок может долго бегать кругами в одном месте, махать ручками как будто крылышками (этот жест и называется «крылья бабочки»). Аутисты плохо распознают чужие эмоции (экспрессивные жесты, сарказм, иронию и пр.), с трудом воспринимают крик, им сложно смотреть в глаза другим людям. Такому человеку также может потребоваться больше времени на обработку полученной от вас информации. У них бывают сенсорные перегрузки: они слышат и замечают почти каждый звук вокруг – им сложно в шумных, наполненных людьми помещениях.  Отмечаются ограниченные пристрастия в еде: например, ребенок ест только блины и йогурт. Еще для них не существует полутонов: они делят мир на черное и белое. Это правильные люди в неправильном мире.

– Каковы причины аутизма?

– Пока науке точно это неизвестно. Есть разные гипотезы. Сейчас это не считается болезнью, а расстройством. Болезнь может начаться и закончиться, аутизм просто есть. Специалисты так и говорят: расстройства аутического спектра (РАС). Тяжесть состояния может быть очень разной.

– Правда ли, что аутисты талантливы?

– Людям с аутизмом присущ так называемый специальный интерес. Одни обладают феноменальной памятью, другие – потрясающе рисуют, третьи – очень хорошо поют и играют на музыкальных инструментах, четвертые в уме могут делать сложные расчеты. Но так бывает не всегда. Есть низкофункциональные и высокофункциональные аутисты. Первые не могут существовать в обществе без сопровождения, вторые – вполне могут социализироваться.

– Сейчас в Орле в общеобразовательных школах открываются специальные ресурсные классы для детей с аутизмом. Не лучше ли им учиться в коррекционных школах, а не вместе в обычными детьми?

– Нет. В обычной школе у ребенка­аутиста есть шанс на социализацию, шанс получить навык общения. Когда мой сын пошел в обычную школу (в класс коррекции), он был так счастлив! Впитывал все, как губка, даже пошел в школьную столовую. Отличный выход – ресурсные классы. Это отдельный кабинет в общеобразовательной школе, где дети с расстройствами аутического спектра занимаются по адаптивной программе, но часть занятий у них проходит в ресурсном классе.

– Как вы узнали, что у вашего ребенка одно из РАС?

– В полтора года сын перестал говорить. Речь к нему вернулась позже – только в 6 с половиной лет. Мы много ходили по докторам, пока нам не поставили этот диагноз. Это было 20 лет назад. Мне тогда предложили его сдать в интернат: «Он все равно вас никогда не узнает и не назовет мамой. Нового себе родите». Я была в шоке – это ведь человек, а не игрушка! Сын был невероятно гипер­активным. Однако я всегда верила в своего ребенка! Уже через полгода после начала реабилитации он научился сидеть на месте некоторое время, держать ложку, спокойно есть. Пока он не говорил, с ним постоянно говорила я. Наверное, меня считали городской сумасшедшей на детской площадке: мальчик ходит, пинает листья и камушки, а я хожу за ним и все описываю словами, разговариваю будто сама с собой. В школу он пошел уже начав говорить, однако, по сути, с речью трехлетнего ребенка. Нам очень повезло с педагогами! Хотя из тех, кто с ним не работал, были и такие педагоги, кто делали все, чтобы мой ребенок не учился там. Они считали, что таким детям не место в обычной школе. Нам пришлось многое пережить. И неприятие, и агрессию: ребенка соученики из других классов даже пытались травить собакой – причем это был сын одного из очень высокопоставленных чиновников. Эта семья уже не живет в Орловской области. Но хороших людей, которые стараются помочь, все равно гораздо больше! Сейчас сын учится в училище, может гулять один, ходит в магазин. Более или менее может общаться.

– Вы стали дефектологом из­за сына?

– Как­то так получилось, что как к опытной маме ко мне за советом много обращались родители детей­аутистов. Иногда такие сессии взаимной поддержки растягивались на несколько часов. Я получила образование дефектолога не для того, чтобы вытащить своего ребенка, этим я занималась и так, скорее, чтобы помогать другим.

– Как общаться с человеком с РАС?

– Спокойно. Если вы видите, что он взволнован, дайте ему время прийти в себя, возможно, помогите найти уединенное место. Только постарайтесь не трогать его, если его жизни ничто не угрожает. Говорите простыми фразами. Если он не ответил сразу, повторите вопрос и сделайте паузу. Не нужно повышать голос. Можно предложить ответы на выбор. Человек с РАС может делать странные движения кистями, вставать на носки. Так он успокаивает себя. Проявите уважение к его особенностям. Мы все очень разные. За возможно раздражающей кого­то картинкой кроется человек со своими переживаниями. Давайте смотреть глубже.

Елена Маслова