19 мая отмечается День пионерии. Праздник касается всех, кто с гордостью носил когда-то багряный галстук, и всех, кто его еще наденет. В этом году юношескому движению исполняется 100 лет.
Да, пионерия на Орловщине живет и процветает, вовлекая в свои почетные ряды все больше школьников. А все это благодаря многолетнему труду педагоговпионервожатых, посвятивших свою молодость воспитанию благородной молодежи.
Одна из таких учителей — Любовь Николаевна Сущенко. Ее имя и гражданская активность известны всему Орловскому краю и далеко за его пределами. Оно справедливо увековечено в Книге почета областного Совета ветеранов и в Книге почета городского комитета профсоюза работников образования.
В этом году Любови Сущенко исполнится 84 года. Ее биография заставила бы любого, кто познакомился с ней, написать книгу. Но, как говорит сама Любовь Николаевна, «это, наверное, не для печати». Нет, не потому что истории неинтересные. Просто некоторое ей хотелось бы забыть… Или, может, помнить нужно… всем нам?
Ненавистное письмо и главная встреча
В семье Кругловых было три ребенка. Мама работала на птицефабрике. Профессия отца связывалась с техникой (кем он был точно, Любовь Николаевна уже не вспомнит). Они жили в трети частного дома на Баррикадной улице (ныне ул. Ляшко). В этом же доме жили тетя и дядя Любы.
«Мои папа и дядя были родными братьями, а мама и тетя — родными сестрами, то есть две родные сестры вышли замуж за родных братьев. Дом подарил дедушка. Вот такая у нас большая была семья», – рассказывает Любовь Николаевна.
Началась война. Ей было 3 года. Но многие эпизоды тех дней ей запомнились. Коечто напоминали старшие.
С 1941 года жизнь понеслась непредсказуемо. Семья Кругловых собрала все, что можно, погрузила в машинуполуторку и отправилась на железнодорожный вокзал, но на полпути к поезду их развернули военные: «Куда едете? Какой вокзал? Немцы уже вот они!». Это была оккупация.
«Некоторые с сарказмом говорят: «Охох, «оккупированные»! Елкипалки, да не дай Бог никому нюхнуть этого «счастья»!» – без обиды, со снисхождением к такому непониманию говорит Любовь Сущенко.
Не успели и многие орловские мужчины уйти на фронт. Папа, дядя и несколько соседей Любы оказались среди таких. Их собралось пять человек. Опоздавших уже разыскивали фашисты.
«У нас в доме был подвал на кухне. Папа мой подошел к сестре и говорит:
— Мы спрячемся в подвале, вы нас закроете и как можно больше грязи, мусора насыпете сверху, потому что немцы ходят с овчарками. Вот тебе пачечка табака. Как только увидишь, что собака лезет к месту, сыпани горсточку. Но аккуратнее, Ольга. Расстреляют нещадно!
Тетя:
— Ой, я боюсь…
Ну конечно, что дороже, родные или «боюсь»?
И вот этот момент. Заходит немец с овчаркой. Мы все обалдели. Хоть и маленькие, но я этот случай помню хорошо. Он подходит… (Я все время задавала вопрос. Они почемуто говорили «матка» и «пан». Понемецки ж надо было сказать «ман» и «фрау»…Не знаю, чего…) А языкато наши не знали. Подошел к матери фриц. Хлопает по плечу: «Пан!». А она расплакалась. Ничего не может говорить. Только «фронт!», «фронт!». Он понял. В это время я вижу – собака принюхивается к лазу. Тетя чуть сознание не теряет. Белая вся. Табак подсыпает… И собака зачихала. А немец тоже дурной: ему б понять, в чем дело, а он начал на собаку злиться и по морде бить ее….И ушли. Но это ж дело случая», – вспоминает Любовь Николаевна.
А ночью мужчины прокопали себе лаз и ушли на фронт. Как они добирались, никто так и не знает. А они не знали преград к защите своих жен, детей и Родины.
«В оккупированном Орле начались зверства страшные. Да, были некоторые немцы почеловечнее — сунут нам кусочек вкуснятины. Может, своих вспоминали… Но в основном жутко было. Бомбили Орел страшно! От него почти ничего не осталось! Был ужас. Что мы пережили…», – продолжает Любовь Сущенко. Но они пережили!
В один из дней мама зашла в дом с истошным криком. В руках какаято бумажка. Это пришла похоронка… Отец погиб в 1944 году. Но Любовь Николаевна этому ненавистному письму не верила. Даже уже когда замуж вышла — не верила. И мужа с папой познакомить хотела. Она надеялась и ждала, особенно когда с войны начали возвращаться «без вести пропавшие».
«Я же не знала, где папа похоронен. Но мне както наш Анатолий Афанасьевич Костарев подарил Книгу памяти. Дай, думаю, посмотрю. На букву «К» открываю: «Круглов Николай Васильевич. Погиб в деревне Лужки». Я думаю: «Как, так его у нас тут и убили?». Оказывается, в Белоруссии есть такая деревня. А я долгодолго ждала. Думала, что папа всетаки придет, всетаки придет…» – рассказывает Любовь Сущенко.
А дядя с фронта вернулся. Правда, весь израненный: пуля прошла через лицо. Перед домом он повязал черный кусок материала, чтобы не испугать детей. Но не получилось. Они, завидев коренастого незнакомца в маске, кинулись к тете с криком, что дядька какойто пришел. Она вышла посмотреть, кто такой… Это была главная встреча.
Дядя, тетя и будущий учитель
После смерти Николая Васильевича на матери осталось трое детей. А вот дяде с тетей родителями стать не посчастливилось. Любу они забрали к себе.
В восемь лет девочка пошла в школу — 29ю Железнодорожную (ныне школа №7) напротив «Текмаша». Люба была активисткой: возглавляла и звено, и отряд, и дружину, и в комсомоле в первых рядах. Наверно, говорит Любовь Николаевна, родилась такой.
«Дядя меня очень любил, покупал мне куколок (раньше были такие кукольные театры домашние), помогал их делать. Я собирала с улицы всех ребят. Сама сопля еще была, но говорила так:
– Стали все один за одним, за ручку взялись. Я буду пропускать!
Дядя скажет:
– Люба, хватит тебе. Поставь стульчики, пусть садятся!
– Нет! Порядок должен быть!
Вот такая дурочка была. С этого все и началось. Знаете, я ни минуты не думала кемто быть. Я знала, что буду учительницей», – однозначно говорит Любовь Николаевна. А ведь варианты были, да еще какие!
Каждые летние каникулы девочка проводила в Москве у другой тети, зять которой был танцовщиком театра НемировичаДанченко. При театре была школа, куда приглашали и Любу. Тогда ведь все мечтали быть артистками. Но никем, кроме учителя, она себя не видела.
И поступила на факультет иностранных языков в Орловский пединститут. Но не с первого раза — не хватило одного балла. Несколько лет была кандидатом. Как только место освободилось, смышленая и активная девушка стала полноценной студенткой. Да, путь к любимой профессии был тернистым, но он словно предначертан и всех усилий стоил.
В 1985 году Любовь Сущенко возглавила отдел народного образования Советского района Орла и проработала в этой должности 14 лет. Под ее руководством и при личном участии построена и открыта средняя школа №39 имени Ф. Шиллера с углубленным изучением немецкого языка, межшкольный учебнопроизводственный комбинат, Дом детского творчества… Любовь Николаевна заложила традицию проведения районного выпускного вечера, которая продолжается и теперь.
Памятник учителю
Надо бы поставить
Гденибудь на улочке
скромный пьедестал –
Памятник Учителю…
И на нем бы надпись:
«Без него бы Пушкин
Пушкиным не стал.
B 1999 году Любовь Николаевна Сущенко вышла пенсию, но своего дела не оставила. Она продолжила преподавательскую деятельность в лицее №21, одновременно совмещая ее с общественной работой, огромная часть которой — музей лицея. Он посвящен славной истории образовательного учреждения и всем тем, кто ее творил, — педагогам. Это настоящий памятник учителю.
Фотографии, документы, статьи и вырезки из газет, собственноручно изготовленные стенды и стенгазеты — здесь все призвано увековечить отдавших сердца детям.
Один из самых больших разделов музея посвящен ветерану пионерского движения Зое Григорьевне Измайловой. Ее не стало в начале мая этого года. Кумир и друг Любови Николаевны не дожила до своего 95го дня рождения пару недель.
Почти всю жизнь Зоя Григорьевна вела борьбу с болезнями: в 25 лет у нее – туберкулез в тяжелой форме, в 30 – энцефалитный менингит и заболевание сосудов, в 32 – пожизненный паралич правой руки, в 36 – газовая гангрена и ампутация ноги, в последующие годы – еще семь операций. Зоя Измайлова преодолевала выпавшие на ее долю испытания: научилась писать левой рукой, обслуживать себя, прибирать в квартире, готовить обед…
Казалось бы, уже этого более чем достаточно для человека в таком физическом состоянии. Но Зоя Григорьевна, как и ее любимый писатель Николай Островский, не захотела, не смогла жить «на инвалидных задворках».
Еще в военные годы, в 15 лет, она начала работать вожатой… Ее увлекла идея книги Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». И, работая с детьми в разных школах, она заразила их идеей этой книги – помогать людям. С детьми они составляли карты адресов, по которым была нужна помощь.
В годы Великой Отечественной войны первоначальной задачей тимуровцев являлась забота об инвалидах войны и труда, о семьях погибших, семьях военнослужащих. Объем их дел трудно переоценить.
В послевоенные годы пионерытимуровцы давали платные концерты, а на собранные деньги покупали нуждающимся детям обувь, одежду, оплачивали школьные завтраки. Ее тимуровцы ухаживали за могилами погибших воинов на Троицком кладбище.
Опытным тимуровцем можно назвать и Любовь Сущенко, которая продолжает добрые традиции своей коллеги и стремится окутать заботой и вниманием заслуженных людей, ветеранов педагогического труда. Она всегда находит возможность материально поддержать одиноких и малообеспеченных.
С 2005 года Любовь Николаевна председательствует в общественной организации ветеранов педагогического труда города, является членом президиума городского Совета ветеранов. Она, стремясь уделить внимание каждому ветерану, создала в орловских школах и садиках первичные ветеранские организации, которых в настоящее время насчитывается 108 (в них — более 2500 ветеранов).
…И скольких таких милосердных и отзывчивых активистов подарила Орловщине, Отечеству пионерия? А сколько учеников, подобных себе, смогли они воспитать? А через сколько протянется эта благородная красная нить? Летайте также высоко, орлята! С праздником!
Оксана Храмченкова
