Премьеру лирической комедии «Двое на качелях» по пьесе американского драматурга Уильяма Гибсона представил 8 февраля театр «Свободное пространство».

Театральная легенда

Написанная в 1958 году, эта пьеса принесла автору мировую известность и престижную театральную премию. Спустя 4 года, в самый разгар холодной войны, в Советском Союзе ее отважилась поставить актриса театра «Современник» Галина Волчек. Это была ее первая самостоятельная работа в качестве режиссера.

Спектакль имел такой большой успех, что продержался в афише более 30 лет. Несколько поколений актеров успели сыграть в нем, но московской публике эта история не наскучила. Оно и понятно: вечная тема поиска любви и своего места в жизни, тема одиночества и предательства актуальна во все времена. Актуальна настолько, что спустя три десятилетия спектакль снова появился на афише театра «Современник». Снова, как почти 60 лет назад, режиссер – Галина Волчек. И снова –аншлаги.

Универсальная актриса

Пока рано судить, обречен ли на такой же долгий успех орловский спектакль. Два часа без антракта действие на сцене держат двое – заслуженная артистка РФ Елена Шигапова и актер Максим Громов. Выбор режиссера Сергея Пузырева именно этих актеров понятен: оба – яркие индивидуальности, профессионалы, которым подвластны все сценические жанры. За четверть века работы в театре у Шигаповой образовался солидный список главных ролей, среди которых шекспировская Джульетта, Элиза в мюзикле «Моя прекрасная леди», Виолетта в оперетте «Фиалка Монмартра», Мария Магдалина в рок­опере «Иисус». В них актриса показала не только свой драматический и комедийный дар, но прекрасный вокал и танец. Есть у нее и опыт работы в спектаклях «на двоих», например, в постановке прошлых лет «Дурочка и зэк», где она сыграла в паре с Николаем Рожковым, или в музыкальном спектакле текущего репертуара «И для меня придет весна…». Его специально для Шигаповой также поставил Сергей Пузырев, и вместе с Дмитрием Литвинцевым актриса трогательно и эмоционально играет русскую певицу Анастасию Вяльцеву.

Неприкаянный

Максим Громов в штате театра всего пять лет, но в его актерском арсенале уже почти два десятка ролей, среди которых Грэй в мюзикле «Алые паруса», Киса Воробьянинов, Дон Кихот. В главной роли спектакля «Люди Ламанчи» он так убедителен, что московский режиссер Галина Зальцман безошибочно угадала в нем Ракитина для своей постановки тургеневской пьесы «Месяц в деревне», отметив, какой Громов «пронзительный, умный, тонкий артист». Таким он предстает и в роли Джерри Райна, неприкаянного ироничного адвоката из Небраски, приехавшего в Нью­Йорк переждать сложное для него время бракоразводного процесса с женой. На одной из вечеринок Джерри видит Гитель – «неопознанную» девушку нью­йоркской богемы. Узнает номер телефона и поздно ночью звонит ей…

Лед и пламень

Трудно представить более разных людей: эмоциональная, много страдавшая, но неунывающая Гитель, готовая открыть новому знакомому не только сердце, но и тощий кошелек малоуспешной танцовщицы, вынужденной лечиться от язвы желудка. И Джерри, за маской ироничности скрывающий свою неприкаянность, неспособность принимать решения и отвечать за ту, которую «приручил». Два часа эти несчастные одинокие люди тем и заняты, что с переменным успехом пытаются пробиться друг к другу, уподобляя свои непростые отношения катанию на качелях: вниз – вверх, близко– далеко, надежда – отчаяние. Вроде бы рядом, смотрят друг на друга, но при этом бесконечно далеки и безнадежно одиноки. Он не хочет расставаться со своим прошлым, она же страдает, потому что не в силах состязаться с его воспоминаниями. Он искренне заботится о ней в дни болезни, а она ждет от него таких же сильных чувств, которые он все еще испытывает к своей жене Тэсс. Взаимные признания «Я люблю тебя» в устах обоих звучат как благодарность друг другу и благословение на дальнейшую жизнь, в которой у каждого будет все то, чего нет сейчас…Нужно отдать должное режиссеру: он бережно сохранил авторский текст и вместе с актерами показывает одну из самых сложных историй любви, существующих на театральной сцене.

Качели для зрителя

Разумеется, на сцене нет качелей. Они – символ вечного поединка между мужским и женским, духовной силой и слабостью, эгоизмом и состраданием. Но режиссер, он же художник спектакля, все же позаботился о том, чтобы зрители «покатались». Для этого он отказал им в привычном месте в зрительном зале, а неудобно усадил на стулья по обеим сторонам большой сцены. По четыре ряда, человек на 80. Сцена сразу же ужалась до размеров узкого подиума.

У рампы – низкая кровать Гитель, вокруг которой развивается большая часть действия, в глубине сцены на высоте мансарды – скрипучая дверь в съемную квартиру Джерри и тонкая металлическая лесенка к ней.

Сидящим в первых рядах видно, что происходит в «квартире» Гитель, зато им нужно гораздо выше задирать голову, когда действие переносится в глубину сцены. А с двух задних рядов плохо видно происходящее у рампы, но при этом также неудобно смотреть вверх. Так и пришлось два часа крутить головой вправо – влево, вниз – вверх, уже на первом получасе изнемогая от непреходящей боли в шее. Эта боль, а также постоянные довольно активные передвижения героев по узкой сцене и шаткой лестнице сильно отвлекали от действия, развивающихся отношений, чувств, эмоций. Не говорю о мимике – эти актеры умеют передать многое глазами, улыбкой, жестом. Увы, сидя на сцене, я была лишена возможности увидеть это…

Валентина Новошинская