Заслуженный артист России Валерий Лагоша отметил 25-летие творческой деятельности в театре «Свободное пространство».

Его величество случай

За 25 лет служения театру Валерий Лагоша сыграл более 70 ролей: Понтий Пилат и Мендель Крик, Емельян Пугачев и казак Чуб…

Выпускник Щепкинского театрального училища успел поработать во МХАТе у Татьяны Дорониной и в родном Волгограде, а в Орёл был приглашен даже без предварительного прослушивания. Просто спел под гитару.

В Орле многие знают историю о том, как дипломированный техник­энергетик Валерий Лагоша случайно попал в знаменитую на всю страну «Щепку». При этом играючи, обойдя конкурсантов, количество которых на каждое место было сопоставимо с числом дней в году. Энергетический комп­лекс страны, разумеется, ничего не потерял. А вот театр приобрел в его лице верного человека.

Валерий Лагоша:

– Я и мой однокурсник Миша Кабанов были первыми в истории «Щепки», кого взяли во МХАТ, – такого раньше не бывало, ведь туда только своих берут. Год проработал у Татьяны Дорониной. Жилья не было, но нужна была работа, а не столичная слава. Уехал к себе в Волгоград, играл там три года. А дальше снова «его величество случай» Народный художник России Нина Гапонова увидела меня в каком­то из спектаклей и говорит: «Саша Михайлов в Орле собрал замечательную команду!».

Поехал в Орёл показаться, а он меня сразу взял. И вот с 1991 года я играю в Орле.

– За четверть века работы в театре не появились усталость, «оскомина»?

– Я вас умоляю! Это самое страшное для актера, когда смотришь в списки с распределением ролей и не видишь там своей фамилии: это большая трагедия. Актеры не ждут пятницы как избавления от мук рабочей недели. Какая усталость, нам только дай!

– Ваша внешняя суровость – это своего рода защитный панцирь?

– Нет. Это не панцирь, просто большую часть времени, когда меня видят помимо театра, я нахожусь в себе. У меня там практически нет свободного времени – я всегда что­то доигрываю, проигрываю или обдумываю. Так что сосредоточенность – это даже не щит, а мое состояние… Верите, за двадцать пять лет я город подробно так и не узнал. У меня есть три базовые точки: институт, театр, дом. Спроси меня, где какая улица, – не знаю!

Кстати, я не очень люблю попадаться на глаза зрителю, поэтому после спектакля стараюсь выходить первым, чтобы быстрее домой уехать. Моя суровость – это просто внешний вид. Наверное, потому, что на актера не очень похож. Когда я пришел в наш театр, все думали, что взяли нового шофера…

Золотые руки

О способности Лагоши мастерить ходят легенды. Его шедевры, созданные при помощи выжигателя, – вообще тема отдельной статьи для журнала по искусству. Мы сидим в гримерке, куда Валерий вселился после ремонта, но уже сумел все здесь обустроить своими руками.

– Лесенку сварил, полки навесил, устроил тахту – чтобы спина в антракте отдохнула. Мы же сюда все равно приходим, как домой. И чтобы была домашняя атмосфера, я тут кое­что переустроил. Для меня это некая отдушина, когда случаются редкие моменты отдыха. Дома все тоже сделано своими руками, кроме мягкой «покупной» мебели.

– Сейчас в моде альтернативная история. Если бы вы не пошли в актеры, то кем бы стали?

– В спектакле «Мотылек» у моего персонажа, полковника ВДВ, был текст: « У меня натура такая, природа. Вот если бы я был плотником, то наверняка краснодеревщиком. Если бы врачом – то наверняка нейрохирургом, если бы летчиком – то только космонавтом!». То ли это мой максимализм, но если за что­то берусь, то обязательно надо, чтобы мне это нравилось. Впрочем, была у меня такая бредовая мысль, что если бы я не служил в театре, то стал бы дальнобойщиком. Я жутко люблю дорогу, не могу сидеть на одном месте и постоянно жду выездов. Обожаю состояние движения! Уходишь в себя – и никакие наушники не нужны. Только шорох шин, звук мотора и движение…

– Ваша мечта – сыграть короля Лира. Что в этом образе привлекает?

– Это трагический образ. Я достаточно переиграл комедийных ролей, когда Михайлов открыл во мне эту способность. Та грань, которую я перешел, (когда люди поняли, что я могу не только смешить, но и заставить зарыдать), – это пьеса «Украденное счастье», где я делаю Николу Задорожного. Литовский режиссер Линас Зайкаускас мне сказал: «Тебе, братец, Лира пора играть!».

Я еще раз перечитал Шекспира и понял: Линас прав.

– После двадцати пяти лет в театре чего себе хотелось бы пожелать?

– Ролей, конечно, все остальное вроде бы есть. Я в этом городе многое получил. «Последним из могикан» получил квартиру, звание, здесь у меня семья и замечательная дочь.

Но для меня гораздо важнее то, что я отдал! Я всегда говорю, что вытащил счастливый билет, попав в орловский театр. На любом фестивале первый вопрос: «Орлы прилетят?». Прилетят, значит, будет интересно! Так что сам себе я пожелал бы еще сил для работы и еще больше поездок, гастролей, новых спектаклей. Чего еще артисту желать?

И это всё о нем

Александр Михайлов, художественный руководитель театра «Свободное пространство»:

– Все природные данные, нужные для актера, – фантазия, возбудимость, способность к импровизации – у него есть. В этом смысле у Валеры большая палитра – практически может играть любые роли. Он порядочный человек и очень ответственный в плане профессии. Осознание своего предназначения, ответственность – это очень важно для артиста, который понимает свою работу как служение театру. И, конечно, он очень талантливый человек. И поэт хороший, и музыку может сочинить. Обладает всеми художественными способностями. Я думаю, главное его качество – скорее всего, многогранность.

Владимир Ветрогонов, режиссер:

– Это потрясающий актер. Совершенно очевидно, что у него очень большой потенциал, который может по­разному и в разных ситуациях проявляться. Воля у него замечательная, основанная на интеллекте и понимании того, что ты делаешь.

Нонна Исаева, заслуженная артистка России:

– Валера очень надежный партнер. Всегда знает весь текст. Ты понимаешь, что если вдруг что­то забудешь, он обязательно подскажет. Если нужно, он и сыграет за тебя.

Маргарита Рыжикова, заслуженная артистка России, жена Валерия Лагоши:

– Перфекционизм – основная черта Валеры. Для него важно, чтобы все было идеально: на сцене, в жизни, которая его окружает. Это человек, который в театре может делать все. Если кулиса висит неровно, он обязательно поправит. Если монтировщики медленно грузят декорации, будет грузить их сам. Возьмет веник и подметет сцену, если некому это сделать. Ему кажется, что актер должен отвечать за все. И он прав, потому что спектакль начался не тогда, когда в зале погас свет, а когда на сцену вышла уборщица и стала на кого­то ругаться. Зрителя еще нет, но спектакль уже набирает какую­то энергетику. В театре все важно.

Беседовал Андрей ТУРБИН