В год юбилея Орла и 145-летия Леонида Андреева редакция совместно с музеем писателя готовит цикл материалов «Легенды и были Пушкарной слободы». Предлагаем вам первую статью.

Пушкарные улицы – из самых старых в Орле. Образовались они на месте бывшей Пушкарной (Пушкарской) слободы, которая за долгую историю несколько раз меняла свое расположение.

Первоначально слобода возникла на правом берегу Орлеи (Орлика), поблизости от ворот города-крепости, почти сразу же после его постройки. Населяли ее пушкари, затинщики и воротники. Это были служилые «по прибору» (т.е. существовавшие на государево денежное жалованье). Главной обязанностью воротников была оборона городских стен и ворот, а также сменное несение караула. Защищали же крепость затинщики. Их основным оружием долгие годы оставалась тяжелая затинная пищаль – нечто среднее между небольшой пушкой и ружьем.
Из документов известно о наличии в Орле в начале XVII века служилых людей пушкарского звания: тридцати пушкарей, двадцати рассыльщиков, четырех воротников, казенного кузнеца и бирюча – официального лица, объявлявшего указы, распоряжения, контролирующего их исполнение. С годами население слободы увеличивалось, и вскоре она была перенесена за Посад (Посадскую слободу) выше по течению реки Орлик, за Студеным Верхом. Одним концом слобода упиралась в речку. Это место в Орле с давних времен известно как «Вавилон». В старину у наших предков даже существовало выражение «выписывать вавилоны». Так могли отозваться о плохом почерке или нетрезвой походке, а также и об извилистой речке. Орлик в этом месте, действительно, делает причудливую петлю, как бы огибает Пушкарные улицы.
В 1611 году Орел и его окраины были полностью разрушены польскими войсками, и четверть века на месте города зиял пустырь. В 1636 году началось восстановление Орла, одновременно стали заселяться и бывшие слободы. Орел был отстроен заново воеводой Борисом Колтовским, причем территория города увеличилась за счет присоединения заречных земель. Увеличилось и население города, произошли изменения и в его социальном составе: появились казаки-переведенцы, поселенные за острогом в Черкасской слободе. Зато исчезли посадские люди, и их земля была отдана пушкарям.
Исчезновение посадского населения объяснялось опасностью жизни в «украинном» городе, часто подвергавшемся нападениям. Орел все еще продолжал свое существование как город-крепость с соответствующим гарнизоном. На левом берегу Орлика селились дети боярские и дворяне, близ Оки появилась Казачья слобода, а близ Карачевской (Корчаковской) дороги – слобода Стрелецкая.
Посадская слобода была восстановлена позже других. После длительного судебного разбирательства с жителями Пушкарной слободы в 1740 году она наконец-то вернулась на свое прежнее место.
После того как в 1779 году Орел стал административным центром Орловской губернии, Пушкарная слобода превратилась в безымянную часть города. Память о ней осталась в названии 1-й и 2-й Пушкарных улиц. А местных жителей за крутой нрав и буйный характер даже в XX веке по привычке называли «пушкари – проломленные головы».
В рассказе «Баргамот и Гараська» классик русской литературы Леонид Николаевич Андреев так описывал быт и нравы этих улиц: «…сила же на Пушкарной улице была все. Населенная сапожниками, пенькотрепальщиками, кустарями-портными и иных свободных профессий представителями, обладая двумя кабаками… все свои часы досуга Пушкарная посвящала гомерической драке, в которой принимали непосредственное участие жены, растрепанные, простоволосые, растаскивавшие мужей, и маленькие ребятишки, с восторгом взиравшие на отвагу тятек».
На старинных Пушкарных улицах прошли детские и юношеские годы Леонида Андреева. В церкви Михаила Архангела, прихожанами которой были все жители Пушкарных улиц, крестили маленького Леонида и всех его братьев и сестер.
Рядом с церковью стоял деревянный дом с мезонином, в котором жил священник этого храма – Андрей Казанский. Рассказывали, что он был жесток и деспотичен. Не выдержав отцовского произвола, его дочь-гимназистка бросилась под поезд. Орловцы узнали ее в гордой героине рассказа Анд­реева «Молчание». Дом Анд­рея Казанского был снесен при строительстве Тургеневского моста в начале 1970-х годов. Этот мост был построен на месте бывшей мельницы и плотины. Как вспоминали городские старожилы, на правом берегу Орлика еще долго лежали каменные жернова, оставшиеся от разобранной мельницы.
В XIX веке от церкви Михаила Архангела на Пушкарные улицы можно было пройти по небольшой Михаило-Архангельской улочке. Для этого нужно было перейти по мостику через разделявший эти улицы ров. Рядом с мостиком стояла каменная часовенка, построенная в 60-х годах XIX века. Теперь на этом месте… свалка.
В XX веке Пушкарную и Михаило-Архангельскую улицы объединили и сейчас это один из немногих сохранившихся в нашем городе старых уголков, который до сих пор притягивает туристов своей простотой и домашностью, неторопливым укладом жизни прошлого века. Тогда на Пушкарных улицах в основном жили ремесленники и мещане, снимали комнаты чиновники, купцы ставили свои лавки и держали склады. Чаще всего купеческие дома были двухэтажные, полностью каменные или с деревянным вторым этажом. Полуподвальный этаж дома купец часто сдавал в аренду, получая, таким образом, дополнительный доход.
Описание старой Пушкарной улицы дал в своих воспоминаниях брат Леонида Анд­реева – Павел:
«…Улица (…) трудно была проходима от сугробов снега зимой, осенью – от грязи. Зато весной она покрывалась вся зеленым ковром, по которому в большом количестве бродили куры, гуси, свиньи. И с этого же времени вплоть до глубокой осени жители этой улицы все свободное время проводили на ней. Это было самое горячее и живое время года, длившееся ровно шесть месяцев. Здесь можно было видеть похоронные и свадебные процессии, драки, набеги на чужие огороды и сады. Бунты «гожих» и всякие непристойные сцены. Народные праздники, как например, «Мокрый спас», когда все поливали друг друга водой, опускали на веревках в колодцы, когда парни загоняли в костюмах целые партии девушек в реку. Разные семейные сцены, любовные и нелюбовные, вплоть до ссор и драк между супругами. А вечерами игра на гармониках, хороводы».
Так выглядела сто с лишним лет назад родная, «домашняя» – как ее называл сам писатель, Пушкарная Леонида Николаевича Андреева.
За прошедший ХХ век улица сильно изменилась. С каждым годом старых домов здесь становится все меньше. А вместе с ними уходит и история, связывающая нас с некогда жившими здесь людьми.

Надежда Деулина, научный сотрудник музея Л. Н. Андреева
Фото из архива музея