Великая Отечественная война забросила в оккупированные гитлеровцами страны Европы десятки тысяч советских граждан, в том числе из Орловской области.

Наш земляк Георгий Кондаков был узником концлагеря Гельголанд на острове Олдерни.

Начало войны

В 1941-­м Георгию Кондакову было 16 лет, он учился в одном из ремесленных училищ Орла. После нападения Германии учащихся распределили работать на заводы города. Георгий трудился на заводе имени Медведева. 3 октября 1941 года Орел захватили фашистские войска.

Семья Георгия Кондакова жила в селе Новолуние Урицкого района, и парень перебрался туда. Весной 1942 года местный бургомистр объявил очередной приказ новой власти: Германии требуется рабочая сила — и потому для работы на немецких предприятиях будут отправлены отряды трудоспособных юношей и девушек.

В первую очередь в Германию заберут выходцев из многодетных семей. Староста пришел в дом Кондаковых: здесь было пятеро детей. Выбор пал на Георгия.

Из записок Георгия Кондакова:

«В нашем селе Новолуние выделили троих – меня, Николая Анохина и Аню Игнатову… Дня через два нас посадили на подводы и в сопровождении полицейских повезли в Нарышкино. Это было 26 июня 1942 года.

В Нарышкино нас посадили в вагоны, чтобы везти в Орел. В Орле перегрузили в товарные вагоны, двери закрылись, и поезд покатил на запад.

… Во Франкфурте­на­Майне у немцев было что­-то вроде пункта сбора и распределения рабочей силы. Прибыли мы ночью и вначале нас всех загнали в барак…В шесть утра нас выгнали на плац и стали сортировать по группам: семейные, женщины, старики. Когда остались одни мужчины (впрочем, какие там мужчины – пацаны!), приказали выйти тем, кто владел какой-­то специальностью.

Вышли всего несколько человек, и тогда офицер в черной форме что­-то отрывисто пролаял, хлыстом указав в сторону барака, стоящего неподалеку. Я глянул и ахнул. Из­-за густо переплетенных колючей проволокой окон встали живые скелеты. Они протягивали тонкие как спички руки и тихо просили: «Братцы, дайте хлебушка!». Оказалось, что это были наши сооте­чественники, которые работали на шахтах в Бельгии. «Теперь им одна дорога – в крематорий, – прокричал переводчик. –Того, кто скроет свою специальность, ждет та же участь»…

Еще несколько человек сделали шаг вперед. Среди них был и мой земляк Николай Анохин…

…Я не вышел из строя, хотя имел на руках официальный документ токаря третьего разряда. Не покинули строя и другие мои товарищи по ремесленному училищу, которые, как выяснилось потом, тоже попали в этот эшелон».

Нацистская каторга

Из Франкфурта ­на ­Майне узники попали в Брюссель, а потом – во французский город Сен­ Мало. А отсюда было уже рукой подать до крошечного острова, занимающего всего лишь восемь квадратных километров суши.

Корабль причалил к пирсу на Олдерни на рассвете 7 августа 1942 года. Кондакова под номером 167 зачислили в фирму «Штрабаг», которая занималась строительством и ремонтом дорог.

В первый же день узников погнали на работу в восточный конец острова, где пленникам предстояло проложить шоссе к форту Альберта. И потянулся день за днем. Заключенные ворочали камни, таскали щебень…

На Олдерни не было ни газовых камер, ни крематориев. Но сами по себе условия существования были таковы, что выживал лишь один человек из пяти.

Один из узников лагеря Гельголанд В.И. Рослов вспоминал: «Немцы поступали просто: по их распоряжению тела сначала складывали в «накопитель» (для этого был выделен один из бараков лагеря), а потом подгоняли грузовик и вывози­ли мертвецов в кузове в самый дальний конец мола, выступающего далеко в море. Там трупы сбрасывали в воду».

Побег и французское Сопротивление

Осенью 1943 года Георгия Кондакова перевели в Нормандию, затем в концлагерь в городе Криель под Парижем. При перевозке узников парню удалось бежать и присоединиться к французскому Сопротивлению. Он вступил в партизанский отряд капитана Красной Армии Степана Лаврентьевича Ганночки, бывшего чекиста и военного коменданта пограничного Перемышля, совершившего побег из концлагеря Шербур во Франции.

На счету партизан было множество операций и диверсий в тылу врага.

В списках не значился

После освобождения Франции Кондаков вплоть до конца мая 1945 года работал на пункте сбора советских граждан. В посольстве ему выдали удостоверение советского партизана, воевавшего в 1943–1944 гг. на территории Франции.

Впрочем, этот документ по возвращении на родину у него отобрали. Вернули партизанское удостоверение лишь четыре десятилетия спустя, в 1986­м. Благодаря этому Кондакову, наконец, удалось получить удостоверение участника Великой Отечественной войны. А до того, на протяжении сорока с лишним послевоенных лет, он не числился среди тех, кто сражался с фашистами.

Новые испытания

В 1946 году Георгий Кондаков вернулся на родину. В СССР такие, как  он числились «репатриантами», а для чиновников это слово являлось фактически синонимом термина «враг народа».

Чтобы хоть как-­то прокормиться, вместе с еще двумя товарищами по несчастью Кондаков отправился на Западную Украину на заработки. Около городка Злочева их арестовали, голословно обвинив в краже овцы, и осудили.

Так бывший узник фашистского концлагеря и боец французского Сопротивления оказался в сибирской тайге на прокладке «великой сталинской магистрали».

В 1951 году Георгий вернулся из мест не столь отдаленных. До ухода на пенсию работал на заводе им. Медведева технологом, конструктором, заместителем начальника цеха, позже — оператором нового станка с программным управлением.

В 1988 году за мужество и героизм, проявленные в боевых действиях с фашистскими захватчиками на территории Франции, Георгий Иванович был награжден орденом Отечественной войны II степени.

В 1990 году он был приглашен на Олдерни в качестве почетного гостя. В 1991-­м году Алан Саттон издал в Великобритании записки Г.И. Кондакова под названием «Остров смерти в Ла-­Манше», в 2009 году книга была переиздана.

Марина САМАРИНА