14 апреля отмечают свой профессиональный праздник медики, работающие в уголовно-исполнительной системе. Они тоже носят белые халаты, давали клятву Гиппократа и главная цель их – сделать все, чтобы люди были здоровы. Даже если эти люди преступили закон.

Корреспондент «Орловской городской газеты» поговорила с Андреем Жидовым, начальником филиала «Центр государственного санитарно-­эпидемиологического надзора» ФКУЗ МСЧ­57 ФСИН России. Проще говоря – главным санитарным врачом при орловском СИЗО и тюрьмах.

– Андрей Алексеевич, как вы «попали за решетку»?

– Честно, не подозревал, что когда-­то буду служить в уголовно­-исполнительной системе. Окончил Санкт­Петербургскую медицинскую академию, работал в Роспотребнадзоре. Но у жизни свои планы. Немного волновался: все-­таки тюрьма, специфичная работа. Однако трудности, наоборот, закаляют. В будущем году будет 10 лет службы.

– В чем задача вашей службы? Насколько я понимаю, это профиль Роспотребнадзора, только за решеткой?

– Верно. Санитарное благополучие спецконтингента и сотрудников – наша главная задача. А именно профилактика инфекционных заболеваний, приемлемое санитарное состояние условий содержания осужденных, проверка качества воды, пищи.

– Как это работает на практике? Вот попал подозреваемый в преступлении в СИЗО. А вдруг он болен?

– Все, кто попадает в следственный изолятор, выдерживают 14­дневный карантин – это основной инкубационный период для большинства инфекций. У нас для этих целей есть специальное помещение. Обязательно проводятся обследования на ВИЧ, гепатиты, сдаются стандартные общие анализы. Если обнаруживается какое­-то заболевание, пациент берется на учет и постоянно находится под наблюдением медиков.

– Во время пандемии коронавируса нагрузка на медиков и санитарных врачей на гражданке была просто огромной. А что в уголовно-­исполнительной системе? Как справлялись?

– Для нас тяжелым периодом стал 2021 год. Подозреваемые, обвиняемые и осужденные – такие же люди, как мы с вами. Они тоже болели. Служба у нас небольшая, приходилось работать по ночам, без выходных, выходили в очаги с коллегами. Проводили все возможные противовирусные мероприятия.

– Были ли вспышки ковида в СИЗО Орла и тюрьмах?

– Случались, но тем не менее из ситуации мы вышли с достоинством. Критичной и массовой заболеваемость не была.

Лечились заболевшие у нас же, случаи, когда приходилось госпитализировать пациентов в гражданские больницы, – единичны. И анализы на наличие­-отсутствие коронавирусной инфекции, так называемые ПЦР-­тесты, тоже проводились на базе лаборатории. Тестов было просто огромное количество, только в нашей ведомственной лаборатории в пик пандемии проведено более 8 тысяч исследований.

– Откуда в закрытых учреждениях коронавирус?

– Инфекция эта коварная, и коварство ее в том, что протекать болезнь может бессимптомно. Ты будешь переносить ковид и даже об этом не знать, а другой человек заразится. Могли быть носителями сотрудники, болезнь при этом не имела клинических проявлений. Скрытая форма носительства ковида, кстати, прописана в международной классификации болезни.

– Проводилась ли вакцинация, и как подозреваемые и осужденные отнеслись к прививкам от коронавируса?

– Как и в гражданском секторе, прививочная кампания была поставлена на поток. А люди относились по­-разному. Кто-­то понимал, что от прививки зависит не только здоровье, но и жизнь, сам изъявлял желание принять вакцину. Встречались и антиваксеры. Специфика здесь особая, сами понимаете: закрытый коллектив, довольно тесный. При скученности вероятность заразиться выше.

Особое внимание мы с коллегами уделяли группам людей, находящихся в зоне риска. Это пожилые граждане, или имеющие хронические заболевания, или беременные.

В целом было больше согласия, чем отказов. На сегодняшний день порядка 95% спецконтингента привито.

– Как санитарные врачи заботятся о санитарном благополучии осужденных? Например, следят ли за чистотой в камерах, за тем, что люди едят?

– В пищеблоках отбираются пробы пищи, которые в дальнейшем проходят исследования в лаборатории, делаются смывы. Проверяем и воду по микробиологическим показателям, и состояние камер: сделан ли ремонт, соответствует ли обстановка санитарным правилам и нормам.

Бывали случаи, когда в пищеблоках обнаруживалось какое-­либо несоответствие требованиям. В такой ситуации обязательно объявляется санитарный день, проводится обработка, персонал еще раз инструктируется.

– Андрей Алексеевич, знаю, что вы принимаете участие в «Вахте памяти», увлекаетесь темой поисков бойцов, восстановления их имен. Расскажите об этом подробнее, тем более, что вахта вот-вот стартует.

– Могу сказать, что не просто увлечен – это жизненная философия, даже стиль жизни. Я всегда любил историю, много изучал историю Великой Отечественной войны. И несколько нет назад с единомышленниками мы организовали на базе СИЗО Орла поисковый отряд «Красноармеец», который входит в ОРПОО «Отечество».

Отряд функционирует уже третий год. Удалось поднять около 200 бойцов советской армии. К сожалению, останки плохо сохраняются из­-за почвы, а какие­-то личные вещи тоже почти съело время. Но есть случаи, когда удается установить имена воинов. И дальше важный этап – найти родственников. Это очень многогранная и интересная работа, отдельная тема для разговора.

Беседовала Инга Романова