Продолжаем историю журналиста, ставшего почтальоном. Начало в номере № 17 от 5 мая 2017 года.

«Показательные выступления»

У почтальонов КАК БЫ существует возможность дополнительного заработка.

Во­первых, между сетью магазинов «Эльдорадо» и Управлением федеральной почтовой связи Орловской области заключен договор о распространении печатной рекламной продукции магазинов электротехники. Думаю, многие чертыхались, в очередной раз обнаружив в своем почтовом ящике рекламную газетку «Эльдорадо». Каюсь: ее разносим мы, почтальоны.

Не знаю, насколько прибылен договор для управления, а почтальон за одну брошенную в ящик такую газету или листовку получает 15 копеек.

Картина в целом выглядит так. Два раза в месяц в отделение связи приходит несколько сот килограммов этого бумажного спама и разнарядка – по каким конкретно адресам эту «прелесть» предстоит разнести. Каждый поч­тальон забирает на свой участок необходимое количество газет – в соответствии с указанными адресами.

На мой участок пришло 1067 газет «Эльдорадо». Каждый дом должен быть «упакован» от и до, то есть «спам» обязан попасть в КАЖДЫЙ поч­товый ящик. На моем участке большая часть домов – четырехподъездные девятиэтажки. В каждой – по 144 квартиры. Для разнообразия наличествовал и восьмиподъездный 9­этажный дом – 270 квартир. 270 газет «Эльдорадо» весят, как ведро воды. Соответственно, отправляться на участок разносить текущую корреспонденцию и при этом тащить с собой «ведро» невозможно – очень тяжело получается. Значит, в этот дом нужно делать отдельный рейс. Хочешь до основного обхода своего участка, хочешь – после: дело твое. А домов, которые мне предстояло «отоварить» этой злополучной «эльдорадой», – девять! А разнести весь «спам» нужно за два дня, потому что на третий представители заказчика объезжают все точки и проверяют – выполнили почтальоны свою трудовую повинность или не выполнили. Что, вообще­то, глупо, поскольку от всей этой назойливой рекламы в своих почтовых ящиках жильцы избавляются мгновенно. Поэтому часто проверяющие ставят почтальонам незаслуженную «баранку».

Итак, представьте: два дня я таскал отдельными рейсами тяжеленные пачки рекламных газет, возвращался домой после 20 часов, частенько испытывал агрессию со стороны жильцов, если те заставали меня за распихиванием «спама» в почтовые ящики, а в результате, за все про все прибавка к жалованью – около 150 рублей.

Помимо рекламы «Эльдорадо», почтальоны разносят несколько видов квитанций за коммунальные услуги (за что доплачивают столь же смехотворно) и два раза в месяц – бесплатную рассылку «Российской газеты» (за это вообще не доплачивают, хотя она в пять раз тяжелее «Эльдорадо»).

Вся эта дополнительная нагрузка отнимает кучу времени. Рабочий день в эти «критические дни» получается 12–13­часовым. Впрочем, необходима оговорка: никто не запретит почтальону уходить с работы ровно в 18.00. Но если он вознамерится это сделать, то все недоделанное автоматически перейдет на следующий день, начнет накапливаться. А поскольку каждый почтальон отвечает за положение дел на персональном участке, понятно, что его работу за него никто не сделает. Если планировать свой рабочий день в строгом соответствии с трудовым законодательством (8 часов, плюс час на обеденный перерыв), в конце концов, объем необработанной и неразнесенной корреспонденции достигнет критической массы, приобретя статус «неразгребаемого».

Экипировка

Когда меня принимали на работу (происходит эта процедура в отделе кадров на почтамте), в числе прочего отправили к инженеру по охране труда. В кабинете этого специалиста я не только расписался в журнале по технике безопасности, но и оставил свои одежно­обувные реквизиты. Как мне объяснили, примерно раз в год по разнарядке приходит форма для всех работников почты, в том числе – и для почтальонов. Что за форма такая – могу судить только по картинкам в интернете. В нашем почтовом отделении в казенной форме не ходил никто, даже старейшины с семилетним стажем.

Теоретически мне могли выдать «бэушную» поч­тальонскую сумку, но, как объяснили коллеги, толку от нее никакого – неудобная. Практичнее почту каждого конкретного дома упаковывать в обычные пакеты­майки, а ежедневную совокупность этих пакетов загружать в нечто просторно­прочное.

Но это все ерунда…

Как, по­вашему, поч­тальоны попадают в подъезды, приватность которых защищена домофоновыми замками? Правильно, при помощи ключей. Я пребывал в наивной уверенности, что почтальонам выдают универсальные ключи. Есть «штыри», есть плоские черные, и есть «таблетки». Стало быть, три ключа на все случаи домофонов.

Фигушки! В действительности, никакого универсализма. К каждому подъезду – свой ключ. Мои 18 жилых многоэтажек – это в общей сложности 52 подъезда. Вот 52 подъездных ключа я каждый день с собой и носил. Спасибо, что каждый промаркирован.

Здоровье

Почтальон – это, пожалуй, единственная профессия, на которой одновременно можно «посадить» зрение, испортить желудок и нажить хронические боли в спине и ногах.

Никто не запретит почтальону с 13 до 14 часов дня использовать оговоренный официальным режимом работы перерыв и полноценно обедать. Вот только если он потратит днем час на еду, вечером освободится (то есть сделает все, что надлежит сделать именно в этот день) на час позже. Чем это чревато, можно понять из всего изложенного выше. Поэтому даже самым опытным почтальонам не приходит в голову прерываться на обед. Сидят на своих рабочих местах, обрабатывают, сортируют, оформляют корреспонденцию и жуют всухомятку принесенные из дома бутерброды. Желудку – кирдык.

Почему страдают спина и ноги, думаю, и так понятно. Можно обойти свой участок один раз за день, прихватив с собой все сразу (но это ОЧЕНЬ тяжело, и вот – спина), а можно брать подъемные объемы корреспонденции, но выходить на участок два­три раза (а это – ноги). Кстати, как выяснилось, «амортизация» носков и обуви просто чудовищная.

Со зрением дело обстоит так. «Сажает» его не столько канцелярская работа в отделе доставки, сколько разноска корреспонденции по домам. В половине подъездов наших многоэтажек свет столь скуден, что разглядеть номер квартиры на каждом извещении или письме, которые предстоит опустить в почтовый ящик, очень трудно. Да и номера квартир на самих ящиках практически не видны в полумраке.

Вместо резюме

В нашем отделении значительная часть почтальонов – пенсионерки. (Я был единственным мужчиной). Девять с небольшим тысяч рублей в месяц – это хорошая прибавка к столь же смехотворной пенсии. Уверен, в большинстве других отделений почтовой связи картина такая же. А теперь давайте представим, что произойдет, если Правительство России вдруг сдержит свое давнее обещание, и все пенсионеры получат достойную пенсию, на которую можно будет нормально жить, не считая копейки. Правильно! Все пенсионерки тут же с этой каторжной поч­товой работы сбегут.
А молодежь туда не пойдет ни за какие коврижки. И ждет тогда Почту России грандиозный коллапс.

Впрочем… Достойной пенсии в ближайшие 100 лет пенсионерам не дождаться. Спи спокойно, Почта России.

Николай ПАВЛОВ

Фото автора