(Из неопубликованного дневника неизвестного десятиклассника)

«…15 августа 1945 г. Вчера, когда варили уху в Поречье, прибежал Серега (Ферапонта­кузнеца сын). За дюжину раков он предложил нам с Димкой три крашеных поплавка из гусиного пера, два крупных крючка и с десяток гильз от крупнокалиберного пулемета обменял на щуренка под полкило. Мы, зная, что Серый отличный рыбак, поинтересовались, зачем ему рыба и раки. Ведь Серега известен на всю округу своими заготовками таранки, сушеных грибов и ягод. С начала войны он жил с бабкой. Отца призвали кашеварить на походную кухню. Мамка его – тетка Ефросинья – погибла при бомбежке колонны беженцев где­то под Киевом. После Сталинграда он получил пару «треугольников» от бати. Тот писал, что был контужен и ранен, но сейчас жив и здоров. Потом – ни слуху, ни духу. Тут недавно Победу все вместе праздновали. А Сереге бумажка под дых в конце мая: «Уважаемая Пелагея Ильинична!

Ваш сын, Ферапонт Иванович Строев, уроженец с. Первомайская, ныне старший повар энского артполка, пропал без вести в апреле 1945 г. в предместье Кенигсберга. Учитывая боевой опыт и храб­рость Вашего сына, награжденного медалью «За отвагу!» и орденом Славы, есть основания полагать, что Ф.И. жив, временно находится в плену или в полевом госпитале.

Не теряйте надежды, война идет к концу!

С уважением, полит­рук N­артполка».

Ну, значится, он и надеялся».

***

«16 августа 1945 г. Оказывается, к Сереге гости приехали: ветераны артполка, где служил отец. Они возвращались из Германии. Вот и решили навестить родню своего «кормильца» как они его в шутку прозвали. Мы тоже ходили послушать бойцов. В нашу глухую станичку они редко заходят. Первомайской ее назвали после революции, а так была Староказачья.

Вечером от души попировали: трофейные бекон, сардины, тушенка. Однополчане Строева поведали, что не знали о нападении на кухню – слишком быстрым и мощным было наступление на Берлин. Затем – Прага. Прокатился слух, что Ферапонт пропал без вести…

Когда пили липовый чай, чуть не расплакался, вспомнив нашу квартиру на Невском проспекте. Папа мой, инженер по вооружению, в середине 30­х исчез. Мать чернела на глазах, но всегда готовила яблочный пирог на его день рождения. Мама замерзла у проруби на Фонтанке в первый год блокады. Нас эвакуировали по «Дороге жизни» в марте, когда таял лед. Страху натерпелись от «юнкерсов» и «мессеров», а утром одна полуторка с людьми провалилась…».

***

«17 августа 1945 г. Ходили на карасей и карпов в соседний хутор Стрелецкий – я, Димка и Серега. Поймали на навозника с десяток ка­расей грамм по 200­250 и двух карпят не меньше полкило каждый. Гости выпивали, много говорили о войне и товарищах, о партизанах­французах и диверсантах. Назавтра решили пойти за грибами, которые появились после недавних ливней.

Долго крутили патефон. Но женщины, в основном вдовы, не танцевали».

***

«18 августа 1945 г. Немцы в этих краях стояли недолго, но зла за собой оставили – не уместить в тетрадку. Народ здесь разный: кто­то предал Родину, присягнув «новому порядку», а кто­то, будучи старостой, как мог выручал крестьян, вступаясь за них и подпольщиков в комендатуре и перед бургомистром. Каждого чернявого или с нерусской фамилией клеймили, как «большевика­еврея». Тех, кто крепок, гнали на работу в Германию. Отступали – сожгли, гады, несколько деревень. Даже детей не жалели. Дед Прохор рассказывал, что комсомолку, дочь председателя колхоза «Знамя Ленина», повесили в центре станицы, потому что не открыла тайны местонахождения коммунистов и отца ценой собственной жизни…

Как и собирались, с утра пошли за грибами на довоенную лесозаготовку. За войну там все заросло, зато по пням радовали нас опята. Сегодня их почему­то было маловато. Командир взвода, капитан дядя Антон родом из Зауралья, посмеялся над нами:

– Вы, ребята, ко мне бы в гости приехали. Опят вагон собрали бы!  Подрастете, приезжайте – адрес оставлю. Может, учиться поедете или как? А главное – страну надо заново обустраивать. Я вот один остался из рода Морозовых: отец на Хасане, мать в лагере, сестра – медсестрой под Кромами. Все полегли. Сколько их, этих самых Кром – от Москвы до Берлина…

Серега предложил пойти за белыми и подберезовиками в Малую Рощу. Давно сюда никто не ходил. Дернул Серегу черт – стремглав побежал к роще. Мы от него поотстали. Скрылся Серый в роще. И тут – как громыхнет!  Столб земли метров на пятнадцать к макушкам берез поднялся. Ей­Богу, тогда мне показалось, что внутри что­то оборвалось. Это я пишу ночью, рука дрожит. Плачу невмочь. Разорвало друга Серегу миной из­за чертовых грибов, никому даром не нужных».

***

«19 августа 1945 г. На заре похоронили Сергея Ферапонтовича Строева на станичном погосте, где покоятся многие славные казаки. Меня всего трясло, знобило. Мутило жуть. Хотелось куда­то убежать, забыться, заново родиться. Положили с ним его рисовальный альбом. Он любил копировать военные плакаты, секретничал, задумывая свои «КУКРЫНИКСЫ».Через неделю, выхлопотав бумаги, приехал дядя Антон и забрал нас с Димкой с собой. Экзамены там сдам. А потом  решил поступить на сапера. Пусть он ошибается один раз, но я не хочу, чтобы такое повторялось. Буду добросовестно щупать землю, а быть войне – отомщу за всех. Сегодня же бросаю вести дневник. Очень тяжело. Прощай Серега, дружбан военный!».

(Далее записи прерваны).

***

«Ноябрь 1952 г. Мы с Дмитрием в Новосибирске. Возобновил дневник по единственной причине – недели две назад получили весточку из Староказачьей. Пишет наша классная Сталина Васильевна. Бабушка Пелагея умерла. В Стрелецком запрудили каскад прудов. Планируют строить дамбу для рыбхоза. Школу расширили, приехали новые поселенцы и студенты. Добровольцев­строителей хоть отбавляй. Сталина зовет нас – свои, мол, не чужие, каждую веху знают. Но самое горько­обидное, вернулся домой отец Сереги – кузнец и повар Великой Отечественной, немой герой СССР Ферапонт Иванович Строев.

Ехать туда, в гремящую Первомайскую нам чрезвычайно хочется, однако гложет чувство какой­то глобальной вины…

Бросаю дневник окончательно. Поеду в Ленинград. Надо узнать все об отце. Не знаю, помогут ли люди в архивах.

7 ноября 1952 г., Новосибирск». (Далее записи отсутствуют).

Подготовили Виктор и Сергей Рассохины, члены Союза российских писателей и  организации «Флоту быть!»