Актриса Мария Савина не только утвердила сценическое долголетие пьесы «Месяц в деревне», ей поклонники писателя обязаны появлением повести «Песнь торжествующей любви».
Не для сцены
Сегодня в это трудно поверить, но пьеса «Месяц в деревне», впервые опубликованная в январе 1855 года, долгих 17 лет не привлекала внимание театральных постановщиков. Возможно, тому причиной было авторское замечание, предваряющее публикацию: «Это, собственно, не комедия, а повесть в драматической форме. Для сцены она не годится, это ясно; благосклонному читателю остается решить, годится ли она в печати».
Две постановки московского Малого театра в 1872 и 1881 годах не имели успеха и укрепили автора во мнении, что пьеса не для сцены. И только спектакль Александринского театра в Петербурге стал «действительным праздником для всех любящих дело русского театра». Это случилось в январе 1879 года, когда прима труппы Мария Савина выбрала роль Верочки для своего бенефиса. Приступив к репетициям, она отправила автору телеграмму с просьбой разрешить некоторые сокращения. Живший в Париже и никогда не видевший молодую актрису на сцене, Тургенев ответил любезным: «Согласен, но сожалею, так как пьеса писана не для сцены и не достойна вашего таланта».
Спектакль имел успех: Савиной удалось невероятное – дать сценическую жизнь несценичной пьесе.
Новость дошла и до Парижа. Вскоре автор приехал в Петербург, где был потрясен игрой актрисы. После представления он зашел к ней в гримерку с букетом роз и воскликнул: «Верочка… Вы живая Верочка… Каждое ваше движение, каждый шаг, каждое ваше слово – все правда… Неужели это я написал?».
Польщенная похвалой Савина бросилась Тургеневу на шею и поцеловала в щеку… Так начался странный роман 25летней актрисы и 60летнего писателя.
Впоследствии Савина сыграла и Наталью Петровну, окончательно утвердив «Месяц в деревне» в репертуаре русского театра.
Прекрасная провинциалка
Они подружились, почти ежедневно встречались и подолгу вели откровенные разговоры на самые разные темы. Он – об автобиографичности многих своих произведений и жизни вдали от родины, она вспоминала лишенное родительской любви детство, неудачное замужество, призналась, что ей в театре завидуют, пренебрежительно называют провинциалкой.
Еще бы не завидовать актрисе и женщине с утонченными манерами и безупречным вкусом. В юности она сама шила себе сценические костюмы, поскольку актрис в провинции охотнее брали на службу «на своем гардеробе». Но если в Нижнем Новгороде, Орле, Самаре она выходила на сцену в собственноручно сшитой одежде, то в Петербурге уже придумывала сценические костюмы, беря за основу модные парижские новинки. Многие дамы посещали театр и для того, чтобы посмотреть наряды Савиной, а потом копировать их.
Ее партнер по сцене знаменитый актер Юрий Юрьев вспоминал: «Это была подлинная петербургская дама по умению себя держать и по своему шикарному виду — никаких признаков ее провинциального прошлого».
Однажды Тургенев и Савина участвовали в благотворительном вечере, где в лицах читали диалоги из неопубликованной комедии «Провинциалка». Игра актрисы глубоко взволновала писателя и заронила в его сердце молодые мечты. Вернувшись в Париж, он признавался в письмах, что она – «самое дорогое и хорошее петербургское воспоминание»: «Вы стали в моей жизни чемто таким, с которым уже никогда не расстанусь…»
«Я вас очень люблю…»
После отъезда Тургенева в Париж началась переписка, которая продолжалась вплоть до кончины писателя. По его просьбе актриса посылала ему некоторые пьесы для прочтения. Интересуясь каждой ее новой ролью, Иван Сергеевич «негодовал на репертуар и часто заканчивал письмо сожалением, что он «не драматург», иначе «Какую бы я роль вам написал!».
Он не скрывает своих чувств, его обращения к Савиной пронизаны мечтой о личном счастье: «милый друг», «душа моя», «сизокрылая голубка», «милая умница». Одно из писем сопровождалось припиской: «Припечатываю это письмо Пушкинским кольцомталисманом». В другом признавался со смятением: «… я Вас очень люблю – гораздо больше, чем следовало бы, но я в этом не виноват».
Пять счастливых дней
Весной 1881 года он пригласил ее погостить в Спасском: «Милая Мария Гавриловна! Вот уже третий день, как стоит погода божественная, я с утра до вечера гуляю по парку или сижу на террасе, стараюсь думать о различных предметах – и вдруг замечаю, что мои губы шепчут: «Какую ночь мы бы провели… А что было бы потом? А Господь ведает!»… И мне глубоко жаль, что эта прелестная ночь так и потеряна навсегда… Жаль для меня – и осмелюсь прибавить – и для Вас, потому что уверен, что и Вы бы не забыли того счастья, которое дали бы мне».
В ожидании дорогой гостьи хозяин выбрал ей лучшую комнату, которую назвал «Савинская», сам съездил в Орел за мебелью для нее. Зная, что актриса любит плавать, оборудовал мостки на пруду, тоже получившем ее имя. В один из пяти дней ее пребывания устроил большой праздник для крестьян – с хороводами, пением, угощением и подарками. А на прощанье прочитал ей отрывок из только что дописанной повести «Песнь торжествующей любви», начатой после их знакомства. Она поняла: это исповедь любящего сердца. Предложила писателю прогулку по ночному саду. Вышли к пруду, где и встретили рассвет…
А во время прощального обеда на балконе Савина поцеловала Тургенева. «То, что совершилось накануне Вашего отъезда, – писал он ей вслед, – помните, на террасе, за обедом, после шампанского… Помните? – тот лучистый и жгучий поцелуй, которым вы озарили и обожгли меня…»
Он ждал продолжения отношений, мечтал о счастье. Не сложилось. «Песнь торжествующей любви» так и осталась недопетой…
Валентина Новошинская
Автор благодарит Алексея Костякова, заведующего музеем театра им. И.С. Тургенева, за помощь в подготовке статьи.
