В эти дни в орловской семье Бузиных отмечают два юбилея – 100-летие Красной Армии и рядового ее бойца-фронтовика. Одного из миллионов.

Однажды в клубе «Теплый дом», действующем при ОГЦК, слушателям, немолодым уже людям, предложили рассказать на выбор о важном событии в жизни. Тамара Бузина принесла на заседание клуба портрет молодого мужчины и фотографию обелиска на братской могиле с фамилией Леонида Мандрыкина. Своего отца.

Мое место на передовой

Ее родители – уроженцы Болховского района, поженились незадолго до начала финской войны, и с фронта молодой боец вернулся уже отцом. Но не успел он нарадоваться первым шагам и словам сына, как началась Великая Отечественная война.

Его, 23­летнего колхозного шофера, призвали в июне, а 2 августа жена родила дочку Тамару. Письмо с этой радостной новостью ему отправили в Москву, где Леонид Тихонович возил штабного офицера. В августовских и сентябрьских письмах домой он сетовал на то, что ему стыдно в такое время быть при штабе, что его место на передовой. Мария Павловна, с детства знавшая его характер и обостренное чувство справедливости, умоляла помнить о детях и не «лезть в пекло». А потом Орловщину оккупировали фашисты, и переписка с Москвой прервалась.

К мучительной тревоге за мужа прибавилась каждодневная забота о детях и престарелых родителях. А потом семью, как сотни других, фашисты погнали в неволю. Под конвоем – пешком и на подводах – они несколько недель двигались к западной границе, где должны были пересесть в теплушки и навсегда покинуть родину. К счастью, на одной из белорусских станций обоз был освобожден местными партизанами, и орловцы тем же трудным путем вернулись домой.

– Мама признавалась потом, что выжить в те страшные месяцы ей помогала вера: отец жив, скоро вернется и наконец познакомится со своей дочерью. Мне к освобождению Орла как раз исполнилось два года, – вспоминает Тамара Леонидовна.

Последний бой

Но в декабре 1943 года пришло извещение о том, что красноармеец Л.Т. Мандрыкин «верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 1 декабря 1941 года». А чуть ли не на следующий день почтальон принесла и написанное два года назад письмо друга­однополчанина, который рассказал осиротевшей семье, как погиб их муж и отец.

К началу декабря, времени наступления Красной Армии под Москвой, наши войска, по свидетельству специалистов, отлично зарекомендовали себя в обороне, но еще не умели вести активные боевые действия. Вместо того чтобы обходить врага с флангов, многие бойцы и командиры атаковали врага в лоб, не считаясь с потерями. Именно такой бой и произошел 1 декабря вблизи аэродрома Новый, позднее переименованного в Домодедово. Стоял 36­градусный мороз, мела метель, видимость была почти нулевой. Рота ввязалась в тяжелый бой с большими потерями для обеих сторон. Задача стояла отвлечь врага перед решающим наступлением, намеченным на 5 декабря, но Леонида Мандрыкина среди наступавших уже не было. А на Орловщине появилась еще одна вдова, далеко не последняя в той страшной войне.

Девушка ищет отца

Пройдет много лет, и Тамара, знавшая отца только по фотографии и рассказам матери, после окончания сельхозтехникума будет работать в областной ветеринарной лаборатории и поступит в ветеринарную академию в подмосковных Кузьминках.

– Училась я заочно, и в первую летнюю сессию даже на один день не смогла отлучиться на поиски адреса, указанного в похоронке: после лекций и семинаров до поздней ночи работала в библиотеке, – рассказывает Тамара Леонидовна. – Но на втором курсе выкроила день, купила карту Подмосковья и увидела на ней три села с названием Никольское. Поехала на электричке в ближайшее от академии, но в нем не было братской могилы. Пришлось прервать поиски до следующей сессии.

Снова – неблизкая дорога, незнакомая станция и два километра тропинки по безлюдному лесу до нужного села. В крайнем доме девушке указали направление к братской могиле, и она, ведомая только странным наитием, вышла к обелиску. На плитах вертикальной стены 18 фамилий, а отцовской нет. Даже заплакала от обиды: все сходится, даже вышка указанного в похоронке аэродрома за лесом видна. К ней подошел местный старожил, расспросил и дополнил своим рассказом строки из давнего письма однополчанина отца. Да, здесь был жестокий бой, местные жители три дня не выходили из подвалов, а когда вышли, то над телами погибших уже намело сугробы. И неясно было, где свой, где чужой. Похоронить сумели только весной, когда земля оттаяла.

Теперь мы рядом

Вернувшись в Орел, Тамара сняла копии со всех документов и отправила в военкомат Одинцовского района с просьбой внести имя отца в список захороненных в братской могиле села Никольское. Ответ пришел не скоро, но в нем дочь фронтовика заверили, что «наличие фамилии на памятнике проверено с выездом на место сотрудника районной администрации».

Теперь уже со взрослым сыном Юрием Тамара Леонидовна снова выехала в Никольское, откуда по совету орловского священника привезла горсть земли. После церковного обряда землю с братской могилы перенесли на семейный участок пригородного кладбища. Установили памятник, и 83­летняя Мария Павловна, всю жизнь хранившая верность мужу, облегченно произнесла: «Теперь мы навсегда будем рядом». А ночью в первый и единственный раз дочь увидела во сне отца: он был доволен ее поступком.

– Уже нет ни мамы, ни брата, – рассказывает Тамара Леонидовна, – но я очень рада тому, что все мои близкие за одной оградкой. Наши дети и внуки приходят сюда, они знают про привезенную с места последнего боя горсть земли и всякий раз заметно волнуются. Как будто сдают деду­фронтовику какой­то важный экзамен. Я чувствую: отец гордился бы молодыми мужчинами нашей семьи. Впрочем, он и сам навсегда остался молодым.

Валентина Новошинская